Жанна дАрк из рода Валуа - Марина Алиева

– Увы, госпожа, – покорно поклонился Экуй, – я готов отдать лекарство, а потом вернуться в свою тюрьму и просидеть там столько, сколько понадобится, лишь бы вы упросили мужа принять и выслушать с должным вниманием ту девушку, которую он утром повелел выгнать из города.

– Какую девушку? – не сразу поняла комендантша.

– Я говорил вам, мадам, – потупившись, шепнул Пуланжи, – это та, что просится к дофину.

– Ах, эта?!

Госпожа Аларде скомкала платок в кулаке и, растопырив локти в стороны, упёрлась руками в бока.

– Так вот из-за чего весь шум… Ну, вот что, господа – вы, – она повернулась к Экую, – немедленно даёте мне своё лекарство и в тюрьму можете не возвращаться. А вы, Полишон10, – поворот в сторону Пуланжи, – сейчас же доложите господину коменданту, что я желаю с ним увидеться! Мне есть, что ему сказать! И, даже если эту вашу девушку уже выгнали из города, клянусь, утром его милость поедет её разыскивать лично!

Пуланжи, еле заметно, кивнул Экую, словно говоря: «Делайте, как она велит», а затем поспешно удалился.

Проводив его глазами, Экуй полез за пазуху, за пузырьком, полученным от Рене.

– Так вот почему мой муж до сих пор так мается, – усмехнулась мадам Аларде. – Уверена, после ареста, он велел перерыть все ваши вещи, но не нашёл ничего и разозлился ещё больше… Хотя, странно, что он не приказал обыскать и вас.

– Я бы разбил пузырёк, госпожа, и, видимо, господин де Бодрикур об этом догадывался.

– Вот как?

Мадам Аларде с любопытством посмотрела Экую в лицо.

– Вы принимаете такое горячее участие в судьбе этой девушки?

– Я верю в Бога, мадам, – ответил Экуй, и комендантша, почему-то, смутилась.

– Так она на самом деле.., то есть, вы полагаете, что эта девушка та, за кого себя выдаёт?

– Не знаю, ваша милость. Но, уверен, не мы, простые люди должны судить об этом. А те, кто должен судить – те не имеют права отмахиваться…

Комендантша понимающе кивнула.

– Давайте лекарство, – сказала она, протягивая руку. – Можете не волноваться, своё обещание я выполню.

И, кликнув слугу с факелом, величественно вышла из покоев.

Через полчаса, нависая над уставшим супругом и, для убедительности, тыча ему в грудь пальцем, мадам Аларде свирепо выговаривала:

– Вы, что же, сударь, совсем разума лишились?! Поможет эта девушка дофину или нет – не ваше дело! Но, отправив её в Шинон, вы очень угодите его тёще! У мадам герцогини, если помните, служит моя свояченица, и она не раз писала мне о величайшем интересе её светлости ко всяким целителям, предсказателям и прочим схоластам и алхимикам! Об этой девушке и так уже говорит вся Лотарингия, и сам герцог посылал за ней! Но она, Божьей милостью, именно вас просит отправить её ко двору, словно говорит: «Я ваша удача!». И, что же вы?! Вы упрямитесь и мешаете сами себе так, что никаких врагов не надо!

– Умоляю вас, мадам, – вяло отбивался де Бодрикур, – я видел эту девицу! Обычная крестьянка… Только, может быть, немного странная…

– Так при дворе таких и привечают! – воскликнула комендантша. – Ваши зубы следует вырвать, чтобы не болели так сильно и не давили на мозг! Немедленно извольте послать за девушкой! И пускай завтра же едет к дофину с письмом, написанным лично, вашею же рукой!

– Хорошо, хорошо, – поник в кресле де Бодрикур. – Я пошлю за ней и отправлю.., только, умоляю, утром, а не теперь. Теперь, давайте спать, дорогая. Я так вымотался за день, словно побывал в сражении.

Мадам Аларде выпрямилась.

– Сражение я вам обещаю завтра, если не сделаете того, что должны. А пока.., – подумав, она впервые за день позволила себе улыбнуться, – пока нам всем действительно, лучше поспать…

Утро

– Коле де Вьенн к вашей милости!

Громогласный слуга заставил, было, господина де Бодрикура поморщиться. Но имя, произнесённое им, буквально вытолкнуло коменданта из постели.

– Что такое?! Королевский гонец?! Скажи, что приму незамедлительно! Да кликни камердинера, пускай несёт одеваться…

«Что еще такое? Королевский посланник! – соображал рыцарь, путаясь в рукавах и дёргая их так, что трещали швы. – Чёрт бы побрал мою супругу! Накаркала! Мессир де Вьенн просто так не приезжает, а учитывая, как плохи дела нашего короля, добрых вестей от него ждать не приходится… Или это от герцогини? Прослышала-таки про девку! Ах, надо было слушать жену и послать за этой пророчицей ещё ночью!..».

Не дошнуровав камзола, господин комендант выскочил из своих покоев так, словно его выкинуло пращёй. Оруженосцу быстро приказал:

– Сейчас же беги в город, да скажи этой.., как там её.., Деве этой, что я готов её выслушать. Пускай немедленно идёт в замок, прямо с тобой, если ещё не ушла… А если ушла – ищи, и, как найдёшь, сразу сюда!

– Слушаюсь, ваша милость.

– Да смотри, не тащи её через двор у всех на виду! Веди тихо, через конюшни… Чёрт её знает, кто она такая.., чтобы потом дураком не выглядеть…

– Понимаю.

– Ну и молодец!

Господин де Бодрикур стряхнул с камзола какие-то крошки, приосанился и вышел в зал, где, стоя возле растопленного камина, его ожидал мессир де Вьенн.

– Что же вы стоите, сударь?! – почти пропел де Бодрикур. – С такой-то дороги! – И громко крикнул: – Эй, кто-нибудь! Принесите кресло к камину!

Он хотел тут же предложить и какое-нибудь угощение, но, увидев выражение лица королевского посланника, осёкся и замер.

– Что случилось?

Коле де Вьенн, не отрывая глаз от пламени в камине, тихо и медленно проговорил:

– Наши войска потерпели поражение под Орлеаном. Разгромное поражение, мессир де Бодрикур. И мне поручено передать вам, чтобы укрепления Вокулёра были приведены в полную готовность – мало ли что взбредёт в голову бургундцам…

– Поражение.., – прошептал потрясенный комендант. – От кого?.. Тальбот?

– Если бы.., – де Вьенн отбросил на сундук у стены дорожные перчатки. – Фастолф! Эта пивная бочка! Наше подкрепление напоролось на его селёдочный обоз. Начали обстрел, но шотландцы самовольно перешли в наступление, а там лучники, и … всё!

Он обречённо махнул рукой, опускаясь, наконец, в кресло, которое терпеливый слуга, появившийся сразу после приказания коменданта, так и держал за его спиной.

– Всё?.. – еле слышно переспросил де Бодрикур. – А что же теперь?

– Теперь? – Королевский посланник с тоской посмотрел на каминную решетку. – Теперь нас может спасти только чудо.

– Чудо? – растягивая слоги, протянул де Бодрикур, – Господь всемогущий…

«Ах, я идиот! – пронеслось у него в голове. – Права была мадам Аларде, надо, надо рвать, к чёртовой матери, все зубы, чтобы лучше соображать! Чудо!.. Свершившееся пророчество!.. И прямо у меня под носом! А ведь Пуланжи, этот Полишон, раньше меня догадался!.. Вот, чтоб ему, дураку, ещё в мае-то сообразить… Позвольте.., а ведь он тогда говорил про какие-то сроки, которые эта девица, якобы, называла… «до середины поста никаких сражений, иначе случится беда…»! Боже! Боже!!! Прости мне мою глупость!..».

– Сударь, – выпалил комендант, словно желая наверстать упущенное, – известно ли вам пророчество о Лотарингской Деве, которую Господь, якобы, призовёт, чтобы спасти некую гибнущую страну?

Коле де Вьенн, с живейшим интересом, повернулся к де Бодрикуру.

– А что такое?

– Ну-у, я тут… Представляете, только сегодня утром приказал за ней послать.., как чувствовал… У меня тут, видите ли, объявилась девушка… Все считают её той самой Лотарингской Девой, и я подумал, не испытать ли её, а потом отправить к дофину…

Королевский посланник смотрел, не мигая, широко раскрытыми глазами, и господин комендант смутился, на мгновение поддавшись вчерашним сомнениям. Но лекарство и внушение, поданные ночью мадам Аларде, сделали своё дело – сегодня мозг де Бодрикура был ясен, как никогда. Поэтому, прочистив горло, он договорил твёрдо и уверенно:

– С минуты на минуту должен явиться мой слуга, либо с этой девушкой, либо с известием о том, где её можно отыскать.

– Какая чудесная новость, мессир, – с неподдельным облегчением выдохнул де Вьенн. – Если испытание, затеянное вами, пройдёт успешно, подобная весть крайне воодушевит королевский двор! Вы позволите мне присутствовать при разговоре?

– Конечно, сударь! Я сам хотел вас об этом просить! А теперь.., позвольте всё же, распорядиться об угощении?

Коле де Вьенн кивнул, думая о том, как отлично всё само собой устроилось.

Он не воспринял всерьёз всё, сказанное комендантом, но рад был уже тому, что не придёется тратить драгоценное время на всякого рода дипломатию и, тем более, прибегать к помощи каминной решетки. Осталось только изобразить, хоть какой-то ритуал проверки, и можно отправляться обратно вместе с очередной пророчицей, целительницей, или, кем она там ещё себя выставляет… Последнее время их столько слетелось ко двору, что и не разобрать, кто и зачем явился. Но мадам Иоланда приказала, поэтому всё дальнейшее не его ума дело. Надо – привезёт. А пока, почему бы, в самом деле, и не откушать. Тем более, что последние печальные события начисто лишили его аппетита, и сутки он скакал, не притронувшись даже к той скудной снеди, которую наспех собрал в Шиноне.